Сонет да любовь
Того невероятного количества историй из жизни, которыми семья классических музыкантов Баженовых поделилась с БИЗНЕСом, хватит не на одну книгу воспоминаний. Газетный формат, увы, позволяет вместить лишь малую их часть
Собрать всех членов этой музыкальной семьи на одной сцене — большая удача. Все дело в том, что каждый из них занят своим собственным проектом. Анатолий Баженов — струнным квартетом им.Н.Лысенко, в котором он солирует более 40 лет. Наида Магомедбекова — многочисленными студентами Киевской консерватории, где она преподает тоже больше 40 лет. Екатерина Баженова-Лебедева — концертмейстерской и сольной работой в Консерватории и Доме органной и камерной музыки. Александр Баженов — собственным струнным квартетом в Германии.
150 лет музыкального стажа на семью и десятки тысяч сыгранных концертов по всему миру. В Украине это если не единственный, то уж наверняка редчайший случай настоящей преемственности поколений. Той самой, о которой так модно было писать в советское время. Правда, героями тех репортажей становились, как правило, семьи потомственных сталеваров, шахтеров или, на худой конец, животноводов. О династиях же музыкантов, художников или актеров если и рассказывали, то не забывали сопровождать эти истории едкими комментариями. Дескать, на детях гениев природа отдыхает.
Герои новой рубрики БИЗНЕСа — семья Баженовых — с этим циничным утверждением категорически не согласны. Они уверены: природа никогда не отдыхает на детях профессионалов. И пример их семьи — лучшее тому подтверждение. Когда-нибудь воспоминания Анатолия Ивановича и Наиды Парпачевны выйдут отдельной книгой. Они уже подумывают о написании мемуаров, где расскажут о своих сокурсниках и коллегах, педагогах и учениках. Среди них огромное количество имен, вписавших в историю музыки ХХ в. целые параграфы. Некоторые фрагменты пока еще не написанной книги мы предлагаем читателям БИЗНЕСа.
Глава первая. Анатолий
К уже упомянутым 150 годам следует добавить и 50-летний стаж отца Анатолия Ивановича — Ивана Семеновича Баженова. Всю жизнь мечтавший об утонченной скрипке, он до 80 лет играл на огромном контрабасе в симфоническом оркестре Днепропетровской филармонии.
Росший в этой атмосфере Толя не мог остаться безучастным и, естественно, своей будущей специальностью выбрал музыку. “Нам с Наидой посчастливилось учиться в Московской консерватории в период ее расцвета, — рассказывает Анатолий Иванович. — По ее коридорам ходили Эмиль Гилельс, Давид Ойстрах, Леонид Коган, Генрих Нейгауз. В Москву с концертами приезжали звезды первой величины”. Надо сказать, что и курс, на который попали Анатолий Баженов и Наида Магомедбекова, тоже оказался “золотым”. В тесных комнатах на 6 человек, в предбанниках и даже туалетных комнатах студенческого общежития в Дмитровском переулке делали домашнее задание будущие звезды: Григорий Жислин, Марк Зельцер, Лиана Исакадзе, Владимир Спиваков, Евгений Могилевский, Николай Сук, Богодар Которович, Раду Лупу.
А вот после консерватории супружескую чету Баженовых ждал… Фрунзе (сейчас Бишкек). Молодая чета сбежала в Киев, где музыкантов взял под свое крыло главный дирижер Государственного симфонического оркестра Украины Владимир Кожухарь, тоже знакомый по московскому общежитию. Это было в 1968 г., а два года спустя Анатолия Ивановича пригласили на место первой скрипки в струнный квартет им.Н.Лысенко. “Страшно было очень. Мало того, что к тому времени коллектив был лауреатом международного конкурса, много гастролировал за границей. Так и все его участники были, как минимум, лет на 20 старше меня. Коллектив существовал уже тогда, когда я впервые только взял скрипку в руки.”
Концерты и репетиции в Киеве шли практически без выходных. При этом коллектив успевал представлять СССР за границей. Чехословакия, Венгрия, Югославия, Франция, США, Куба, Алжир, Зимбабве. Во многих африканских странах киевский квартет был первым советским коллективом, приехавшим с гастролями. Так активно от УССР гастролировал только он да Академический ансамбль танца Павла Вирского. Случалось всякое. “Помню, едем мы с Наидой на конкурс в Прагу. А это 1972 год, у чехов еще свежи воспоминания о советских танках. Нас предупредили, чтобы на первую премию мы даже не рассчитывали. Так и получилось, но приз за лучшее исполнение чешской пьесы нам все же дали. На обратном пути с нами в самолете возвращались девочки-гимнастки. Так они рассказывали, что им на соревнованиях и батут подрезали, и иголки в маты подкладывали, и брусья подпиливали. С нами ничего подобного, конечно, не происходило. Но ключи от всех номеров перед самой жеребьевкой горничные вдруг “потеряли”.
В 1977 г. квартет стал лауреатом Государственной премии Украины им.Т.Шевченко. Почетное звание сопровождалось внушительным по тем временам денежным подкреплением — 2,5 тыс.руб. На каждого участника квартета пришлось по 625 руб., получить которые можно было только через Сберкассу. Сберегательных книжек в семье Баженовых отродясь не было. “Наида получала 110 рублей, я около 200 рублей, которые целиком отдавал за скрипку”. Как раз незадолго до знаменательного события Анатолий Иванович купил изумительный инструмент мастера Алессандро Гальяно. Стоил он огромные деньги, неподъемные для молодой семьи с двумя маленькими детьми, — 5 тыс.руб.
Эта скрипка объездила вместе с Анатолием Баженовым полмира и продолжает радовать слушателей и сегодня. Анатолий Иванович помнит времена, когда квартет им.Н.Лысенко играл в филармонии перед 12 слушателями. Сегодня ситуация выправляется, правда, не так быстро, как хотелось бы. На происходящее в стране Анатолий Баженов смотрит философски: “Мой тесть Парпач Казиахмедович, интеллигентнейший человек, называл это синдромом бывшей нищеты. Есть поговорка, что богатство портит человека. Справедливо, но учтите: бедность портит еще больше. Мы тоже с Наидой жили нелегко, но наша бедность была подкреплена уровнем культуры, переданной нам нашими родителями и учителями. Сейчас о культурном уровне общества говорить сложно. А ведь первой формой общественного сознания было искусство. Человек стал человеком, когда нацарапал что-то на стенах и свистнул в дудочку”.
Глава вторая. Наида
Когда из прялки греческой богини судьбы Клото показалась нить будущей жизни Наиды, никто не сомневался в том, что в итоге будет соткано на полотне. Естественно, в семье кандидата физико-математических наук (Парпач Казиахмедович Магомедбеков — известный ученый, автор нескольких работ по математике) дети тоже должны были быть математиками. Наида успела стать призером нескольких специализированных олимпиад, но средняя мойра Лахесис переписала судьбу девочки. “У нас музыкой в семье занимались все. Моя бабушка, первая врач-гинеколог в Дагестане, она изучала медицинское дело за границей, так играла на рояле, что мне, профессиональному музыканту, до нее далеко. Она знала все 52 мазурки Фредерика Шопена, кучу ноктюрнов. Папа блестяще пел оперные арии, мама играет на рояле не хуже меня. Естественно, я училась и в музыкальной школе, и в музучилище”, — вспоминает Наида Парпачевна.
Училище по настоянию отца Наида оканчивала, учась параллельно в старших классах средней школы. Золотая медаль и дипломы множества олимпиад открывали перед ней блестящие перспективы в мире математики. Но вот тут-то и вмешались богини судьбы. (Кстати, когда девочка уже поступила в консерваторию, папа, не желая расставаться со своей мечтой сделать из дочери математика, вновь предложил Наиде совместить учебу в двух вузах — музыкальном и физико-техническом. Но тут уже воспротивился проректор консерватории.)
С рождением двух детей от сольной карьеры способной пианистке пришлось отказаться. После переезда в Киев Наида Парпачевна стала преподавать в Киевской консерватории, где за 42 года подготовила огромное количество музыкантов. К ней всегда попадают особенные ученики — будущие композиторы и дирижеры симфонических оркестров. В Украине сложно найти музыкальный коллектив, в котором бы не работал кто-то из ее учеников. За многолетнюю службу она получила звание Заслуженной артистки… Республики Дагестан. “Я не выучила ни одного человека в Дагестане, зато выучила всех главных дирижеров украинских музыкальных театров. Но в Махачкале меня ждали”.
Понимая, что скрипач с русской фамилией Баженов не так интересен в Дагестане, как лезгинская пианистка Магомедбекова, Наида беспрекословно последовала за мужем в Киев, о чем за все годы ни разу не пожалела. Жалеет она лишь о том, что возможность сыграть вместе с Анатолием Ивановичем выпадает не так часто, как хотелось бы. А ведь когда-то за блестящее исполнение вместе с ним “Мазурки” Антонина Дворжака ей целовал руки сам Давид Ойстрах. Зато они очень много репетируют со своими студентами. Если в консерватории каникулы, карантин, отключают батареи, классы проходят у Баженовых дома за роялем. Его появление, кстати, тоже можно назвать подарком судьбы. Инструмент передала музыкантам их соседка с нижнего этажа, Народная артистка СССР Ольга Кусенко со слезами на глазах: “На нем в этом доме играли Ленечка Бернстайн и Славочка Рихтер”. А вот заниматься с Катей и Сашей родители отказались принципиально.
Глава третья.
Екатерина и Александр
На самом деле, заниматься музыкантам с собственными детьми противопоказано. Наида Парпачевна подтверждает это: “Это очень сложно, стоит огромных сил и, главное, нервов. Разумеется, маленькие дети капризничают, отказываются, в итоге бросают музыку и начинают ее ненавидеть”.
Но в необходимости музыкального образования для детей никто в семье Баженовых никогда не сомневался. Это было единственное, в чем родители могли реально помочь детям. Чтобы у маленького Саши был стимул заниматься, папа отдал ему свою первую скрипку, сделанную мастером, прошедшим школу Амати. “Если вы хотите, чтобы из ребенка вырос хороший музыкант, пусть он занимается на хорошем инструменте, — сказали нам тогда. И Сашка с этой скрипкой ездил через весь город в музыкальную школу им.Н.Лысенко”.
О многочасовых передвижениях по городу с двумя детьми (Катя тоже училась в этой же школе) с Борщаговки на Сырец, потом в центр, в консерваторию, а вечером — обратно, Баженовы вспоминают с ужасом. “Когда у родителей были записи на радио по вечерам, я помогала маме — переворачивала нотные страницы, сидя на контрабасовом стульчике. На нем же нередко и засыпала”, — рассказывает Катя Лебедева. В музыкальную школу ее отдали в нулевой класс. В первый девочку не взяли из-за маленького роста: ноги не доставали до педалей.
Попытки отказаться от музыкальной карьеры и Катя, и Саша предпринимали не раз. Но Кате поступить в институт легкой промышленности помешала… математика, которую в специализированных музыкальных школах преподают все же хуже, чем основной предмет. А вот Александр к поступлению в химико-технологический вуз готовился серьезно. Но, по сложившейся традиции, стал студентом Московской консерватории, окончив которую, практически сразу уехал в Германию. Кате же в Москву попасть было не суждено.
К моменту окончания школы не стало СССР, началось время перемен, и родители не отпустили ее в ближнее зарубежье. Но своим образованием в Киевской консерватории она довольна, а первые месяцы учебы вспоминает со смехом: “Захожу я на первое занятие в аудиторию. За роялем — Валерий Олегович Козлов (сейчас декан фортепианного факультета). Я ему: “Здравствуйте, дядя Валера”. — “Какой я тебе здесь дядя Валера?”. А я его и отчества не знала тогда, он для меня просто папин друг”.
В начале 2000-х годов Катя с мужем уехали в Канаду. Отсутствие работы в первое время спустя полгода сменилось ее избытком. Местный театр пригласил русскую пианистку концертмейстером, через некоторое время она стала нарасхват и как педагог. “Театр был муниципальный, денег на оркестр не было. И все спектакли шли под рояль. Отыграть по три часа шесть дней подряд невероятно сложно. Когда появились ученики, 27 человек, свободного времени не оставалось вообще — с 9 до 9 уроки”. Но даже не это было самым тяжелым. Не хватало творческой атмосферы, в которой Катя вращалась всю свою жизнь. И каждый свой приезд в Киев она старалась хоть пару концертов сыграть вместе с отцом. В конце концов она не выдержала и вернулась. Сегодня у нее есть работа в консерватории и главное — возможность выходить на одну сцену вместе с коллективом Анатолия Баженова.
У Александра Баженова такой возможности нет. Он много лет живет в Германии, играет в своем квартете. У него растет дочь Лидия, с которой музыкой занимается… Катя. Но Александр, как и Катя когда-то, приезжая домой, с удовольствием выступает с родителями. Нечасто, но все же киевляне встречают афиши, анонсирующие концерт семейного “квартета” Баженовых-Магомедбековых-Лебедевых.
Из ненаписанного. Толя
“Годы нашей учебы совпали с периодом невероятно активной концертной деятельности в Москве. Мы слышали Исаака Стерна, Николая Гяурова, Артуро Микеланджели, Герберта фон Караяна, Генрика Шеринга, Артура Рубинштейна, Пражский филармонический оркестр, всех звезд La Scala. За билетами занимали очередь с ночи. Правда, студентам консерватории иногда удавалось проникнуть в концертный зал бесплатно. Нас привлекали для создания живого заграждения. Мы стояли вместе с бабушками-билетерами на входе и проверяли билеты.
Помню, приехал с концертами камерный оркестр “Загребские солисты”. Билетов не достать. Несколько ребят с нашего курса прибегли к проверенному способу. Стоим на входе и видим, что наш однокурсник Давид Герингас (сегодня один из прославленных виолончелистов) мечется перед входом, его не пускают. Опоздал! И тут несколько минут спустя Додик с торжествующим видом проходит мимо нас и поднимается наверх, держа над головой огромный лоток с пирожными. Оказывается, он вызвался помочь буфетчице дотащить эти пирожные, надел белый фартук и таким образом проник внутрь раньше нас.”
Из ненаписанного. Наида
“В консерваторию я поступила случайно. Папа повез меня в Московский физико-технический институт. Но по дороге ему сообщили, что умерла бабушка, и он вернулся домой. Меня в Москве встретил его коллега и хороший друг академик Павел Арсеньев и привез к себе на дачу. И вот однажды я слышу неподалеку звуки рояля. Соседская девочка собирается сдавать экзамены в Московскую консерваторию. Я ее попросила взять меня с собой на прослушивание. Когда я попала в Малый зал консерватории, услышала настоящий Steinway, вдохнула этот запах…
Никогда до этого я так не проникалась своей будущей специальностью! Я звоню папе и прошу привезти мои документы об окончании музыкального училища. Папа в ужасе. Но я ему сказала, что мечтаю, чтобы моя музыкальная история закончилась не на дагестанской сцене, а в Малом зале Московской консерватории. Я ему пообещала: сыграю здесь хоть раз и уйду из музыки навсегда. Когда я узнала, что конкурс — 10 человек на место, мне стало плохо. Но я сыграла что-то и даже не поехала узнавать результаты. Как же я была удивлена, когда соседка мне сообщила, что я поступила, а она — нет. В списке по алфавиту передо мной стоял Алексей Любимов, а за мной Евгений Могилевский. Так нас троих и взял к себе в класс Генрих Густавович Нейгауз. К сожалению, через год мастера не стало, с нами продолжили заниматься его ассистенты.”
Из ненаписанного. Катя
“Не скажу, что в детстве мы с братом так уж сильно жаждали заниматься. Сейчас знакомые говорят: “Вас, наверное, не заставляли”. Так вот как раз заставляли. Помню историю с Саней, которая стала уже почти анекдотом. Он тогда ходил еще в детский сад. Стоит он как-то в выходной день перед окном и занимается на скрипке. А во дворе играют его друзья. Саша папе и говорит: “Па, а Вовчик хороший мальчик?” — “Очень хороший. Очень хорошо, что вы с ним дружите”. Саша дальше: “Па, а Игореша хороший?” — “Тоже хороший”. — “Так почему же все хорошие мальчики играют во дворе, а я перепиливаю эту деревяшку?!”. Я одно время очень хотела уйти в модельный бизнес.
Окончила курсы кройки и шитья, купила швейную машинку, за которой могла сидеть часами. Но мама была непреклонна: закрывала машинку на ключ, и пока я не позанимаюсь три часа у рояля, никакого шитья. Потом было и пять часов, и больше. В этом смысле нет ничего лучше личного примера. Все мое детство я помню папу со скрипкой. Он занимается ежедневно до сих пор. Без скрипки он не ездит ни на дачу, ни в отпуск. В поездках на гастролях он вместе с квартетом репетирует в купе. Это пример, который нам с братом никто не навязывал.”
