Медные всадники
11:05 | 22.09.2014
Автор: webmaster webmaster
более чем на 400 километров с запада на восток тянется хребет Сьерра-Морена — гряда невысоких (600-1300 м) гор, покрытых редкими зарослями вечнозеленых кустарников.
Эти горы образованы из древних кристаллических пород, буквально выжатых из глубин земной коры двумя сдвигающимися континентальными плитами — Европейской и Африканской, и богаты полезными ископаемыми.
Одна из небольших рек, стекающих на юг со склонов Сьерра-Морены, получила название Рио-Тинто (Чернильная, или Винно-красная, река)
за необычный цвет воды — насыщенный красно-буро-оранжевый, немного напоминающий местное кислое красное вино “тинто”.
В этой реке не живут ни рыбы, ни даже водные растения — настолько высоко в ней содержание минеральных солей, прежде всего соединений железа и меди.
Медь в бассейне Рио-Тинто начали добывать в незапамятные времена. Современная горнодобывающая промышленность обосновалась там во второй половине XIX в.,
когда Испания выставила месторождение меди на аукцион и в 1872 г. продала его синдикату германского Deutsche Bank и железнодорожной компании Clark, Punchard and Company
во главе с британским торговым домом Matheson. Германско-британский консорциум выложил фантастическую по тем временам сумму — 3,68 млн фунтов стерлингов,
приобретя за эти деньги все права на месторождение и освобождение от каких-либо рентных платежей в пользу Испании.
А в конце 1980-х годов контроль над компанией перешел к дому Ротшильдов.
Африканское сафари
Безмятежное процветание Rio Tinto прервала Первая мировая война. До 1914 г. около 50% сбыта компании приходилось на Германию,
но с началом войны этот рынок стал недоступен даже для нейтральной Испании из-за объявленной странами Антанты экономической блокады.
Кроме того, в 1910-е годы началась разработка крупных месторождений меди в США, вследствие чего доля традиционных европейских поставщиков на мировом рынке уменьшилась.
В 1920-е годы Испания стала весьма неспокойным регионом. Страну сотрясали военные перевороты, гражданские беспорядки и забастовки.
Поэтому занявший в 1925 г. пост генерального директора Rio Tinto сэр Окленд Джеддес считал приоритетной задачей компании выход за пределы Испании.
Во второй половине 1920-х годов Rio Tinto приобрела ряд активов в некоторых странах, но самым удачным ее проектом стало участие в разработке месторождений “медного пояса” в Северной Родезии (сейчас — Замбия).
Залежи медных руд на территории стран нынешней Центральной Африки были открыты еще в конце XIX в., но только в 1920-е годы в этот регион пришел крупный капитал.
Изначально на богатые месторождения претендовали американцы, но они встретили ожесточенное сопротивление британского бизнеса во главе с Оклендом Джеддесом и главой компании Anglo-American Эрнестом Оппенгеймером.
К 1930 г. британцы вышибли американцев из Северной Родезии и объединили свои активы в совместное предприятие Rhokana Corporation, вскоре ставшее одним из крупнейших и наиболее рентабельных поставщиков меди в мире.
Крупнейшим акционером этой компании была Rio Tinto, а Окленд Джеддес стал председателем правления новообразования.
С этого момента Rio Tinto только добывала медь. Продукцией же распоряжалась хунта, используя этот стратегический ресурс в сложных дипломатических и экономических комбинациях, продолжавшихся до конца Второй мировой войны.
Только в 1954 г. Rio Tinto удалось продать свои активы испанскому правительству за “жалкие” 7,7 млн фунтов стерлингов.
Впрочем, к тому времени большая часть залежей была выработана, добыча медной руды в бассейне Рио-Тинто сокращалась, а в 2000 г. прекратилась полностью.
Тяжелое железо
“Испанская” история оказала очень большое влияние на дальнейший бизнес Rio Tinto. Дуэт ее управленцев, состоящий из инвестиционного банкира “стратега” Марка Тернера и великолепного организатора Вэла Дункана, сделал важные выводы.
Во-первых, чтобы избежать подобных неприятностей в будущем, компания решила заниматься добычей полезных ископаемых в основном в политически стабильных регионах наподобие Австралии или Канады.
Во-вторых, уже на рубеже 1940-х — 1950-х годов компания инициировала широкую диверсификацию бизнеса.
В сферу ее интересов вошли добыча железной и урановой руд, угля, бокситов и других полезных ископаемых.
В 1965 г. Rio Tinto объединилась с лондонской компанией Consolidated Zinc, разрабатывавшей месторождения полиметаллических руд в Австралии и имевшей активы в сфере добычи других полезных ископаемых.
Это слияние окончательно утвердило Rio Tinto (вернее — RTZ, как она теперь стала называться) в качестве транснационального диверсифицированного горнодобывающего гиганта с многомиллионными оборотами.
На протяжении нескольких следующих десятилетий основой бизнеса Rio Tinto стали крупные горнодобывающие проекты.
Компания привлекала займы в сотни миллионов долларов, используя в качестве обеспечения будущие доходы по заранее заключаемым с потребителями долгосрочным контрактам.
Чтобы не перенапрягать организационные и управленческие ресурсы, Rio Tinto создавала совместные предприятия и международные консорциумы для реализации отдельных проектов,
которыми руководили, как правило, местные менеджеры, хорошо знакомые с национальной спецификой и обладавшие обширными связями на локальном уровне.
Проводя такую политику, корпорация представляла собой, скорее, конгломерат из десятков предприятий.
Роль центрального офиса сводилась к принятию важнейших стратегических и финансовых решений, назначению людей на важнейшие посты в региональных структурах,
а также ведению ряда вспомогательных видов деятельности, например по закупке материалов и оборудования на международном уровне.
Естественно, Rio Tinto активно занималась поглощениями. Крупнейшей ее сделкой в ХХ в. стало приобретение в 1989 г. за 2,6 млрд фунтов стерлингов горнодобывающего подразделения британской нефтяной корпорации British Petroleum (сейчас — BP).
Это сделало компанию крупнейшим в мире поставщиком неуглеводородного минерального сырья.
В 1989 г. Rio Tinto обеспечивала 55% мировой добычи буры (тетраборат натрия; применяется в производстве стройматериалов, моющих средств, косметики и многих других видов продукции. — Ред.),
30% — диоксида титана, 15% — промышленных алмазов, более 5% — меди, урана и молибдена.
Широкая продуктовая и географическая диверсификация служила Rio Tinto достаточной страховкой на случай кризисов. Спад на одних рынках компенсировался подъемом на других.
Так, компания почти безболезненно пережила нефтяной шок 1970-х годов. Развитие информационных технологий в конце ХХ в. помогло ей консолидировать бизнес, перейдя к большей централизации.
В 1995 г. RTZ и Consolidated Zinc, зарегистрированные на биржах Лондона и Мельбурна как отдельные компании, окончательно объединились, а два года спустя корпорация вернулась к названию Rio Tinto.
В ходе реорганизации все ее активы были объединены в шесть глобальных подразделений. Три из них, отвечающие за добычу золота, меди и прочих цветных металлов, управлялись из Лондона,
где находился центральный офис корпорации, а еще три, специализирующиеся на добыче алюминия, угля и железной руды, — из Австралии.
Руководство Rio Tinto традиционно старалось поддерживать баланс поступлений от различных видов бизнеса, но в начале 2000-х годов в доходах компании неожиданно возник перекос. Новым безоговорочным лидером стало железорудное подразделение.
В принципе, добыча железной руды никогда не считалась в Rio Tinto приоритетным направлением.
С конца 1950-х годов оно было представлено группой компаний Hamersley Iron, разрабатывавшей фантастически богатое месторождение в Западной Австралии.
За десятилетия компания создала в этом районе обширную инфраструктуру горно-обогатительных комбинатов, железных дорог и портов.
Добывать руду там было достаточно просто и дешево, вот только цены на это сырье на мировом рынке были низкими,
а основные ее потребители из Японии и Западной Европы находились далековато от Австралии, что увеличивало затраты на доставку.
Однако все внезапно изменилось на рубеже 1990-х — 2000-х годов. Прежде всего на мировой рынок вышел новый покупатель в лице Китая, где стремительно развивалась металлургическая промышленность.
В середине 1990-х годов производство стали в КНР превысило 100 млн т в год. Для обеспечения таких объемов выпуска потребовался импорт руды.
В 1999 г. глобальная добыча железорудного сырья впервые в истории превысила 1 млрд т, а объем международной торговли этой продукцией — 400 млн т, из которых около 130 млн т обеспечил экспорт из Австралии.
После этого в отрасли начался невиданный подъем, основой которого стал взрывной рост производства стали в Китае.
В 2000 г. в этой стране было выплавлено 125,8 млн т металла, в 2005 г. — почти 350 млн т, а в 2010 г. — уже 626,7 млн т.
Соответственно, китайский импорт железной руды увеличился с примерно 80 млн т в 2000 г. до 637 млн т в 2010 г., а глобальный объем торговли данным сырьем в 2010 г. превысил 1 млрд т.
Эта экспансия продолжается до сих пор. По прогнозам некоторых экспертов, в 2014 г. выплавка стали в Китае достигнет 820 млн т,
а импорт железной руды превысит 900 млн т.Для Rio Tinto такой подъем стал настоящим “золотым дном”.
В 2000-2001 гг. компания совершила очень удачные, а главное — своевременные, поглощения, приобретя компании North Limited и Ashton Mining, владевшие крупными месторождениями железной руды в Западной Австралии.
Причем их разработка позволяла задействовать транспортную инфраструктуру, уже имевшуюся у Rio Tinto в этом регионе.
В дальнейшем компания за 10 лет инвестировала несколько десятков миллиардов долларов в разработку новых залежей, расширение пропускной способности железных дорог и портовых терминалов.
И не прогадала. Если в середине 1990-х годов она добывала менее 40 млн т сырья в год, то уже в 2004 г. — более 100 млн т, а в 2013 г. — 266 млн т.
Причем росло не только производство, но и цена железорудного сырья. До 2003 г.
1 т австралийской железной руды на мировом рынке стоила $20-25.
Но бум в Китае взвинтил котировки в несколько раз. На пике подъема в 2011 г. цены превысили $175 за 1 т, да и сейчас, когда рынок вступил в период длительного спада, они близки к $90 за 1 т на условиях FOB.
С 2004 г. по 2012 г. доходы Rio Tinto от продажи железной руды увеличились в 15 раз (см. “Основные..” на стр.45)!
При этом если доля руды в структуре валовых поступлений компании к концу прошлого десятилетия составляла 40-45%, то в структуре прибыли — 80-90%.
Руководство Rio Tinto было даже, можно сказать, несколько напугано столь оглушительным успехом. Как известно, сверху больнее падать.
Кроме того, на протяжении полувека Rio Tinto развивалась как диверсифицированная группа, и внезапное превращение в преимущественно железорудную компанию было воспринято с беспокойством. Очевидно, это и стало причиной ряда опрометчивых шагов.
В обратную сторону
В мае 2006 г. новым генеральным директором Rio Tinto стал 49-летний инженер по образованию Том Альбанезе.
Основной своей задачей он считал снижение зависимости компании от рынка железной руды.
В развитие этой стратегии Rio Tinto в 2007 г. осуществила одно из крупнейших поглощений в мировой отрасли цветной металлургии, приобретя за $38,1 млрд канадскую алюминиевую компанию Alcan.
Увы, но более неудачную сделку, пожалуй, трудно было придумать. Во-первых, она была осуществлена на пике экономического цикла, когда стоимость активов достигла максимума.
Во-вторых, Rio Tinto буквально “перехватила” канадцев у конкурентов из Alcoa, так что за Alcan ей пришлось банально переплачивать.
В-третьих, за приобретаемые акции нужно было заплатить наличными из заемных средств, что увеличило задолженность Rio Tinto до $40 млрд.
В-четвертых, через год начался кризис, и рынок алюминия обвалился. Уже в 2009 г. компания вынуждена была списать алюминиевые активы почти на $30 млрд,
причем львиная доля этой суммы пришлась на завышенные в цене предприятия Alcan.
Компания в буквальном смысле слова оказалась на грани краха. В ноябре 2008 г.
Rio Tinto отбилась от попытки враждебного поглощения конкурентами из BHP Billiton
— другой англо-австралийской компании, тоже разбогатевшей на экспорте железной руды. Дело дошло до того, что Rio Tinto едва не продала солидный пакет своих акций за $20 млрд китайской государственной алюминиевой компании Chinalco.
Но тут на дыбы встало австралийское правительство, категорически возражавшее против крупных китайских инвестиций в национальные горнодобывающие компании.
В результате раскошелиться пришлось акционерам Rio Tinto, выкупившим акции на $15 млрд.
Впрочем, цены на железную руду после краткосрочного падения в конце 2008 г. —
начале 2009 г. снова начали расти, китайский импорт этого сырья продолжал увеличиваться, так что Rio Tinto быстро поправила свои финансовые дела.
Но в 2011 г. опять влезла в очередную авантюру, связанную со все той же диверсификацией бизнеса.
На этот раз речь шла о приобретении двух компаний: Riversdale Minings, которой принадлежало огромное месторождение коксующегося угля в Мозамбике недалеко от границы с Малави,
и Ivanhoe Mines, владевшей правами на уникальное медное месторождение Oyu Tolgoi на юге Монголии.
Медный проект понемногу реализуется, хотя и не без проблем, а вот с мозамбикским углем — полный провал.
Изначально Rio Tinto планировала отправлять баржи с углем по реке Замбези, но малые глубины и блуждающие мели в ее устье делают это невозможным.
Затем выяснилось, что в мозамбикском угле повышенная зольность, поэтому цена его будет относительно невысокой.
Между тем мировые цены на коксующийся уголь в 2011-2013 гг. снизились более чем вдвое без шансов на скорое восстановление.
Пришлось Rio Tinto полностью списывать свои африканские инвестиции, а Тому Альбанезе — с позором уходить в отставку.
И весьма символичным стало то, что на посту генерального директора его сменил Сэм Уолш, который ранее возглавлял в Rio Tinto железорудное подразделение.
Как сразу заявил г-н Уолш, он не собирается больше ничего делать, чтобы снизить зависимость компании от железной руды.
“Мы таковы, каковы мы есть, — сообщил он журналистам на одной из первых пресс-конференций в качестве генерального директора Rio Tinto.
— Историю нельзя повернуть вспять, и если добывать слишком много железной руды — это проблема, то это не худшая проблема из тех, что можно было бы иметь”.
Сэм Уолш сократил капитальные затраты и продал непрофильные активы на $3,5 млрд, чтобы уменьшить задолженность, но инвестиции в железорудное направление сохранил в прежних объемах.
Более того, в мае 2014 г. компания за два месяца до намеченного срока завершила проект расширения мощностей по добыче железной руды в Западной Австралии до 290 млн т в год и продолжает их наращивать.
При этом Сэма Уолша не смущает, что мировые цены на железную руду с начала текущего года снизились более чем на 30% и,
скорее всего, останутся невысокими на протяжении ближайших нескольких лет. У Rio Tinto самая низкая себестоимость добычи в глобальной железорудной отрасли, так что компания в любом случае остается в плюсе,
а уменьшение рентабельности, по словам г-на Уолша, можно и нужно компенсировать увеличением валовой прибыли.
Впрочем, компания тщательно отслеживает ситуацию на рынке. Если ранее аналитический отдел готовил отчеты для топ-менеджеров раз в квартал, то теперь подача этой информации стала ежемесячной.
Как отмечает Сэм Уолш, благодаря этому важные рыночные процессы можно заметить и отследить с самого начала.
Народные массы
Между тем деятельность Сэма Уолша во главе Rio Tinto не ограничивается стратегией. Он уделяет очень большое внимание управлению персоналом.
По его словам, есть весьма значительная разница между наемным менеджером и сотрудником, ощущающим себя совладельцем бизнеса.
Причем, в идеале, это отношение к бизнесу компании как к собственному делу должно распространяться на все 66 тыс. работников Rio Tinto.
Чтобы достичь этой цели, в компании в этом году началась широкомасштабная программа участия сотрудников Rio Tinto в прибыли корпорации, а на местах всячески поощряется ответственность и самостоятельность.
Еще одним приоритетом генерального директора Rio Tinto является автоматизация. Внутренние районы Западной Австралии — не самое комфортное место для жизни.
Компании приходится тратить очень большие средства на жизнеобеспечение сотрудников ГОКов и их высокую заработную плату.
Поэтому Rio Tinto инвестирует немалые средства в создание автоматических поездов и даже карьерных самосвалов с дистанционным управлением.
Как говорит Сэм Уолш, в мировой горнодобывающей отрасли сейчас развиваются две противоположные тенденции.
С одной стороны, истощение действующих месторождений заставляет добывать полезные ископаемые во все более труднодоступных районах, зарываться все глубже в землю.
С другой — цены на минеральные ресурсы снижаются, а значит, надо сокращать затраты. И победят в глобальной конкуренции компании, которые наилучшим образом смогут сочетать одно с другим.
И, естественно, Rio Tinto стремится оказаться в рядах победителей.
