Много шума
Выборы в законодательный орган ЕС, прошедшие одновременно с выборами Президента Украины 25 мая, наблюдатели поспешили назвать триумфом ультраправых и евроскептиков.
Во Франции Национальный фронт — партия, прописавшаяся на краю правого спектра, — получила наибольшее количество голосов. Еще в ряде стран ультраправые смогли добиться поддержки более 10% избирателей, таким образом окрасив Европарламент (ЕП) в яркие “национальные” цвета.
Британская партия независимости (UKIP) представляет себя в качестве разведчика в стане врагов. “Мы идем туда (в ЕП. — Авт.) не для того, чтобы сделать ЕС еще более могущественным и помочь ему провести еще больше законов, а для того, чтобы узнать, что они там планируют, и сообщить вам”, — провозглашали члены партии в ходе кампании.
Евроскептики соседней с Украиной Польши в лице “Новой правой” и ее лидера Януша Корвина-Микке объявили, что их цель в Европарламенте — разрушать ЕС изнутри. О своем желании провести референдум о выходе Франции из ЕС заявила лидер ультраправого Национального фронта Марин Ле Пен, чья партия на этих выборах набрала во Франции 25% голосов.
Свои планы работы в законодательном органе ЕС г-жа Ле Пен очертила довольно ярко: “Мы собираемся сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать какому-либо прогрессу в Европарламенте”. О своем желании бороться с “еврофилами” объявил также представитель нидерландской правой Партии свободы Герт Вилдерс (его партия получила в Нидерландах 13%).
Заявления подобного рода сделали и многие другие ультраправые, которые собираются расправить крылья в Европарламенте. Впрочем, особенности обустройства органов власти ЕС, а также относительно малая численность убежденных противников ЕС наводят на мысль, что доминировать в политике Евросоюза они пока не смогут.
Выбор неравнодушных
Главной особенностью минувших выборов является предельно низкая явка. В целом по ЕС во время голосования 25 мая она составила 43,1%. При этом в отдельных странах — евроскептиках-чемпионах — она была ниже 20%. В этом смысле больше всех отличились словаки — в этой стране явка составила 13%. Рядышком с ними их ближайшие соседи чехи — 19,5%. Общую картину несколько исправляют такие страны, как Бельгия.
В Бельгии законодательство обязывает граждан принимать участие в выборах, а за прогул голосования нужно платить штраф. К тому же в Бельгии выборы в ЕП уже долгое время проводят в один день с выборами в органы местного самоуправления, а эти последние граждан как раз очень интересуют.
Обнаружить агитационные материалы кандидатов в ЕП накануне голосования в этой стране трудно: их забивает агитпродукция кандидатов в местные органы власти. В результате явка в Бельгии составила 90%. В целом же, в большинстве стран ЕС явка на выборах в Европарламент на 15-25 п.п. ниже, чем явка на местных парламентских выборах. Эта особенность прослеживается в течение уже нескольких десятилетий.
На фоне такой расслабленности широких масс избирателей сторонники экзотических либо довольно радикальных партий и групп на выборах в ЕП получают шанс громко заявить о себе. Ведь 25% от голосов 43% избирателей, которые получил Национальный фронт во Франции, — это в абсолютных цифрах довольно мало, и результат был бы иной при явке примерно 65%, обычной для парламентских выборов.
Фракционное строительство
Несмотря на “громкие” результаты ультраправых разнообразных оттенков в ряде стран ЕС, стать главной силой в ЕП они не смогут. Самая большая фракция останется у представителей Европейской народной партии (ЕНП; см. “Распределение...”). В нее входят представители правящих партий Польши и Германии (“Гражданская платформа” и Христианско-демократический союз), в Украине же ЕНП известна главным образом как активная защитница экс-премьера Юлии Тимошенко, находившейся в заточении при предыдущем Президенте.
Партия “Батьківщина” (а также “УДАР” Виталия Кличко) имеет статус наблюдателя в ЕНП, хотя ранее г-жа Тимошенко долго металась между правоцентристами из ЕНП и левоцентристами из Социнтерна. Всего у “народников” будет 221 место из 751 (количество мест выросло, поскольку выборы проводились в рамках Лиссабонского соглашения; см. статью "Председатель земного шара*". — Ред.).
Вторая по величине группа социал-демократов получила 190 мест. А у разно образных евроскептиков суммарно менее 150 депутатских мест. Этого не хватит для “продавливания” решений “против ЕС”, как обещала г-жа Ле Пен, но будет достаточно для использования ЕП в качестве площадки для бурной PR-деятельности.
Марин Ле Пен уже заявила о намерении создать в Европарламенте свою группу евроскептиков. По правилам, для оформления группы депутатов в нее должны войти представители, как минимум, семи стран — членов ЕС. Пока у г-жи Ле Пен есть согласие представителей пяти стран, включая Францию.
Среди потенциальных участников группы — нидерландская Партия свободы (о ней см. статью "Голландские высоты"), ее тезка австрийская Партия свободы, бельгийский “Фламандский интерес” (партия, кстати, отличается еще и нелюбовью к валлонам и желанием отделиться от них; см. статью "Как белги в колесе") и итальянская Лига Севера (о ней см. статью "Ген Италии").
К июлю Марин Ле Пен обещает найти недостающих союзников. Но, озаботившись собственной респектабельностью, она уточнила, что для Национального фронта и речи не может быть о создании общей группы с представителями венгерского “Йоббика” (15% на выборах в ЕП в Венгрии; о них см. статью "Гуляшные партриоты") или же греческой “Золотой Зари” (неофашистская партия, получившая на выборах в Греции 10% голосов). То есть даже в стане ультраправых существует градация — хотя различий между ними меньше, чем общих черт (см. “Раскол”).
Создание группы в рамках ЕП позволяет депутатам получить дополнительное финансирование — на обслуживание “аппарата”. Кроме того, регламент Европарламента гарантирует каждой оформленной группе право на выступление хотя бы одного ее представителя во время каждых официальных дебатов. Таким образом, ультраправые получат “оплаченную” медиаплощадку.
Пока перспективы правой группы выглядят многообещающе. Хотя лидер британских евроскептиков — глава Партии независимости Найджел Фарадж заявил, что не будет сотрудничать с Марин Ле Пен для создания общей группы и собирается сохранить группу “Европа за свободу и демократию”, которая существовала в ЕП предыдущего созыва.
Впрочем, на прошлой неделе стало известно, что представители Дании и Финляндии решили не продлевать свое членство в этой группе, оформив отношения в новом созыве с британской правящей Консервативной партией. Как известно, британский премьер в последние несколько лет активно использует антиевропейскую риторику и даже обещает провести референдум о выходе страны из ЕС. А г-н Фарадж тем временем обхаживает популистское движение “Пять звезд” из Италии.
Брюссель далекий и непонятный
Объясняя причины низкого интереса граждан ЕС к евровыборам, комментаторы чаще всего упоминают так называемую проблему дефицита легитимности. Управление ЕС в глазах граждан осуществляется армией чиновников Еврокомиссии, которых никто не избирал и зарплаты которых неприлично высоки по сравнению с доходами простых граждан.
При этом ЕП по сравнению с парламентами национальными имеет урезанные полномочия. Расширяли их, кстати, постепенно и очень долго. В начале же своего существования — в 1952 г. — ЕП был всего лишь консультативным органом Объединения угля и стали (см. статью "Нехай горить"), и в его состав входили действующие представители национальных парламентов.
Первые выборы собственно в Европарламент состоялись в 1979 г. После того как в декабре 2009 г. в силу вступило Лиссабонское соглашение, расширяющее полномочия органов власти ЕС, ЕП получил дополнительные полномочия в сфере законодательной активности (см. статью "Страсбургская рапсодия").
По большому счету, Европарламент до сих пор не является самостоятельным субъектом законодательной инициативы. В рамках так называемой обычной законодательной процедуры при разработке новых правовых норм ЕС этот орган получает равные права с Советом ЕС (один из органов управления ЕС, который состоит из представителей действующих правительств стран — членов ЕС) в большинстве сфер.
При этом формальное право законодательной инициативы принадлежит Еврокомиссии. Именно этот орган после обязательных публичных консультаций с привлечением широких слоев общественности разрабатывает проекты новых нормативных актов. После этого проект попадает на рассмотрение в Европарламент.
Если тот одобряет его в первом чтении (как правило, с поправками), то проект поступает на рассмотрение уже в Совет ЕС. Совет ЕС может одобрить документ в том виде, в котором он был представлен, либо предложить свои поправки. После чего ЕП либо принимает проект, предложенный Советом ЕС, либо предлагает большинством голосов свой вариант.
Такое перебрасывание поправками может длиться по нескольку месяцев, и на определенной стадии Европарламент может окончательно “завалить” проект. Таким образом, Совет ЕС вынужден искать компромисс с ЕП, если хочет, чтобы какой-либо нормативный акт был принят. Но ультраправые и просто евроскептики, как уже было сказано выше, большинства в Европарламенте не имеют.
Впрочем, европейские политологи не исключают, что правым удастся записать на свой счет и некоторые победы. К примеру, в ЕС необязательно быть “чистым” евроскептиком, чтобы не желать делиться национальными доходами с “бедными” коллегами по ЕС. Некоторые страны, делегировавшие в ЕП своих правых, являются нетто-донорами бюджета ЕС и получают оттуда меньше, чем платят.
В числе доноров — Великобритания, Франция, Нидерланды, Дания, т.е. все страны, представители которых обсуждают создание в ЕП новой ультраправой группы. По этому вопросу они вполне могут найти общий язык и с умеренными евроскептиками, и со сторонниками идеи “ЕС как экономический союз, но против федерализации”.
Таким образом, можно ожидать единого фронта при обсуждении размера внутренних дотаций ЕС для регионов, в которых экономическая ситуация хуже, чем в среднем по Союзу, либо размеров помощи, которую ЕС будет выделять для стран-соседей.
У Украины как одного из потенциальных бенефициаров помощи от ЕС этот вопрос может вызвать интерес. Но на ближайший период некоторая страховка у нас уже имеется. Многолетний рамочный бюджет ЕС на 2014-2020 гг. уже утвержден, хотя и может подвергаться ревизиям (см. статью "Брюссельские счеты").
{{cut}}
На международной арене
Среди других примечательных полномочий ЕП — согласование с депутатами международных договоров ЕС (за некоторыми исключениями). Переговоры и вступление в силу договоров об ассоциации требует согласия Европарламента. Это же касается и решения Еврокомиссии о досрочном выполнении некоторых положений договора с Украиной, которые касаются зоны свободной торговли.
Договоры о функционировании ЕС предполагают, что в отдельных случаях “запускать” зону свободной торговли можно еще до ратификации соответствующего договора национальными парламентами стран — членов ЕС и ЕП. Украине до недавнего времени обещали, что ЕС “запустит” нормы по освобождению торговли (помимо одностороннего снижения тарифов, уже осуществленного; см. статью "Мануэльная терапия") в одностороннем порядке.
Пока торговую часть Соглашения об ассоциации с ЕС Украина не подписала. Существует вероятность, что это произойдет во время саммита ЕС, намеченного на 27 июня. В ходе мероприятия свои договоры об ассоциации подпишут Молдавия и Грузия.
На уровне рабочих контактов ЕС с ближайшими соседями, среди которых и Украина, большее значение, чем состав ЕП, будет иметь личный состав Еврокомиссии. Сформирован он будет осенью этого года, а приступит к исполнению обязанностей к началу ноября (срок полномочий Еврокомиссии совпадает с каденцией Европарламента).
Кандидатуры на пост еврокомиссаров выдвигают национальные правительства, влияние ЕП распространяется на утверждение главы Еврокомиссии. Сейчас этот орган возглавляет Жозе Мануэль Баррозу. Сменить его может бывший глава Еврогруппы (объединение стран зоны евро), представитель Люксембурга Жан-Клод Юнкер или нынешняя глава МВФ Кристин Лагард. Причем последнюю кандидатуру, по слухам, одобряет канцлер Германии Ангела Меркель.
А украинцев может заинтересовать новость о том, что на должность главы внешнеполитического ведомства ЕС, который еще и является вице-президентом Еврокомиссии, Польша предлагает назначить нынешнего своего министра иностранных дел Радослава Сикорского.
Он сейчас набирает очки в международной прессе благодаря “ковбойскому” стилю, в котором он “решил” вопрос с соглашением между оппозицией и Виктором Януковичем в феврале этого года (см. статью "Дареная Конституция").
Имея за плечами журналистский опыт и довольно богатые международные связи, он вытянет из должности максимум. При этом, представляя страну, которая официально больше всех озабочена событиями в Украине, он сможет донести больше информации о восточном соседе до Брюсселя.
Хотя стоит отметить, что сейчас в Польше сложился такой политический консенсус, что за помощью Украине Польше не следует и о своем интересе забывать. Коллега г-на Сикорского по польскому Кабмину Бартоломей Сенкевич в одном из недавних интервью заявил буквально следующее: “Польша сейчас принадлежит к совершенно иному миру, чем Украина, и мы должны сохранить это отличие”.
Неформальные правители
Впрочем, каким бы ни было соотношение сил и полномочий между Еврокомиссией, Европарламентом и Советом ЕС, секрет Полишинеля в Брюсселе состоит в том, что все самые важные решения по поводу внешней политики ЕС, а также самых важных вопросов внутренней политики принимает Европейский совет.
Этот орган был формально вписан в систему органов власти ЕС в 2009 г., когда в силу вступило упомянутое Лиссабонское соглашение, но неформально этот орган существует с 1970-х годов. В его состав входят главы государств либо премьер-министры (для стран с парламентской формой правления) стран — членов ЕС.
Формально Европейский совет не имеет права законодательной инициативы, его главная задача — “давать ЕС импульс, необходимый для его развития”. Но если учесть, что Европейский совет состоит из непосредственных “боссов” членов Совета ЕС, его решения и являются в ЕС самыми весомыми. Именно в рамках этого органа принимаются основные решения относительно направления движения ЕС.
Учитывая принцип формирования Совета ЕС и Европейского совета, главной силой, которая влияет на формирование внешней политики Евросоюза, остается политическая жизнь на уровне отдельных стран — членов ЕС. Поэтому для таких стран, как Украина, результаты выборов в Бундестаг и Сейм, а также выборы президента Франции могут иметь большее практическое значение, чем общеевропейские выборы. И на этих выборах шансы у ультраправых будут значительно меньше, чем при голосовании в Европарламент.
Раскол
Благородное семейство
Европейские правые разошлись с украинскими во взглядах на РФ
Несмотря на разную степень радикализма и “рукопожатности”, и французские “фронтовики”, и “йоббики”, и вообще подавляющее большинство европейских правых разной степени пристойности по некоторым вопросам выступают солидарно. Например, все они в украинско-российском конфликте приняли сторону президента РФ Владимира Путина.
Предводительница французского Нацфронта в очередной раз рассыпалась в похвалах г-ну Путину в своем последнем интервью, называя его решительным лидером, противостоящим “евроатлантической заразе”. Многие европейские ультраправые партии, в том числе перечисленные выше, отправили своих наблюдателей на мартовский “референдум” в Крым (см. статью "Медведь-шатун").
Примечательно, что украинские ультраправые партии до недавнего времени тоже занимали резко антиевропейскую позицию и поддерживали тесные связи с европейскими единомышленниками — которые, в свою очередь, активно дружили, например, с российским идеологом “евразийства” Александром Дугиным.
Но последние события рассорили отечественных ультраправых почти со всеми западными товарищами, оставив, в частности, ВО “Свобода” в международной изоляции. Сейчас в Донбассе на стороне “проукраинских” сил воюют разве что “арийцы” из партии “Истинные шведы”, тогда как на стороне “народных республик” регулярно объявляются то венгерский “Легион св. Иштвана”, то польская “Фаланга”, то другие правые экстремисты из Европы.
Отправлять своих боевиков готовы не все, но политическую поддержку российской агрессии оказывает весь спектр ультраправых борцов с либерализмом — от французского Нацфронта и итальянской “Лиги Севера” до откровенных неонацистов из немецкой Народно-демократической партии и греческой “Золотой Зари”. Очевидно, в соответствующую сторону теперь обозначится и крен в заявлениях ЕП нового созыва.
