Интервью с Александром Логиновым, начальником отдела технологических разработок КБ Южное, часть II
(Первую часть эксклюзивного интервью БИЗНЕСУ читайте )
Возвращаясь немного назад – как Вам удается предвосхищать новые технологии, то, о чем Вы говорили?
Так сложилось, что еще со времен Союза была беда – технология, как процесс изготовления, отставала от конструирования. Это наша методическая ошибка. Американцы развивали технологии чуть ли не вперед. По ракетно-космической технике наши технологии в принципе соотвествуют их – хотя мы все время их догоняли – кроме электроники. По электронике, по элементной базе, и СССР, и Украина, тем более, уже имеет приличное отставание. Это единственная составляющая ракеты, по которой мы проигрываем. Сами алгоритмы управления, работы – не хуже, если не лучше. По элементной базе – наш триод больше их триода, условно говоря, их платы. Это принципиальный момент. Остальные технологии: обработка металла у нас отличная, сплавы; неметаллические материалы – примерно одного уровня, кроме резины.
Когда продлевают срок эксплуатации ракеты – наши ракеты могут два гарантийных срока отрабатывать элементарно. «Днепры», которые мы запускаем – сейчас, к сожалению, пауза, но все равно, преодолеем ее и будем запускать – это боевые ракеты, которые отстояли 20 лет на боевом дежурстве, заполненные компонентами, система управления работала беспрерывно. Их сняли с вооружения после 20 лет, сняли компоненты, которые валяются в плохих условиях на складах теперь, и после этого их берут, заправляют, ставят спутники и запускают. Ресурс это позволяет. Самое слабое место – это резина, даже не работая, она стареет.
Технологии идут сейчас широким фронтом, но не очень быстро. Грубо говоря, особо новых технологий нет. Даже 3D-принтеры, которыми мы обладаем и применение их отрабатываем, не сулят новые решения. Да, есть действительно очень сложные конструкции, производство которых можно облегчить с их помощью. В конструировании же темпы роста замедлились – во всем мире, я подчеркиваю. Сейчас программы, которые на слуху – освоение Луны, полет на Марс – они строятся на существующих технологиях, новые туда не закладываются. Это те же ракетные двигатели, те же компоненты топлива, те же системы управления – это все достигнутый уровень. Мысль не останавливается, совершенство будет, но чисто конструктивное. Проблемы тут стоят больше человеческого характера: чем кормить, как утилизировать отходы, как вообще провести в замкнутом пространстве полгода. На МКС – там огромная территория, и можно улететь в противоположный угол и неделю не видеть надоевших партнеров. При полетах это будет сложнее, все эти вопросы подлежат изучению – хотя жизнь показала, что человек живуч, и на МКС живут годами, и многие туда уже летали несколько раз, и организм подобное выдерживает.
Совершенствование идет в направлении понижения стоимости. В ракетно-космической технике сейчас экономически выгодна только связь, и вот-вот станет выгодно ДЗЗ – дистанционное зондирование Земли. Но выгода эта сравнительна – услуги связи стоят баснословных денег, и все на это идут из-за удобства. Конкуренция также сравнительна – что касается спутников на геостационарной орбите, там заправляют международные компании с миллиардными бюджетами, и туда чужих не пустят. Но тенденция в плане снижения стоимости хорошая, и у нас здесь хорошие шансы: наши комплексы всегда, даже когда это не ставилось во главу угла, были экономичны, дешевы, безлюдны или малолюдны, автоматизированы. Это достоинства, которые позволяют снижать стоимость.
По рынку Азии – возможное сотрудничество с Китаем в космической сфере, на каком оно уровне?
С Китаем мы сотрудничаем чуть ли не все 25 лет, они едва ли не первые наши партнеры, сотрудничество идет довольно плотное. Но восточный колорит – довольно специфическая штука. Не удалось сподвигнуть их на какой-то большой проект, который бы решался комплексно. Все время им нужны отдельные вопросы, более мелкие. Но мы не теряем надежды – сейчас эта страна наиболее динамично развивающаяся в космической области. При этом, так просто овладеть технологиями – невозможно. Та же Южная Корея, при всех своих финансовых возможностях, так и не смогла сделать свою ракету. Ракета их KSLV-2 слетала, но фактически – это российская «Ангара». Свою они делали долгое время, она у них взрывалась, в конце концов пошли на контакт с россиянами и они им поставили первую ступень «Ангары» в виде KSLV. Бразильцы, которые позволили себе отказаться от сотрудничества с Украиной, лет 30, если не ошибаюсь, делают свою ракету VLS. И она у них тоже взрывалась много раз, последний раз с большими человеческими жертвами – ну не летает она. Это элитарная техника, и овладеть ею так просто, собрав достаточно денег и механиков – не получится.
Китайцы идут более прагматичным путем. Первые ракеты, боевые, им СССР просто подарил, и методом «разобрали – посмотрели» производство освоили. Сейчас они уже делают свои ракеты, но относительно нас – это еще прошлое поколение. Наши знания, которые не очень активно сейчас развиваются, все еще на самом передовом уровне ракетной техники, и спрос на них есть. Поэтому с Китаем сотрудничество ведется и будет вестись.
Насколько мне известно, китайцы любят в некоторых сферах заключать договора о сотрудничестве, потом доводить дело до патента и патент забирать себе?
Да, сотрудничество с восточными странами весьма специфично. В этом смысле с Европой конечно было работать приятнее, а мы так и работали 25 лет назад с рядом фирм по мелким вопросам. Там было более обязательно – договорились, получили финансирование, сделали. С востоком сложнее – начиная с Египта, когда мы делали им спутник – по-моему, они еще не расплатились до конца.
Пару слов в заключение – все-таки перспективы есть у космической отрасли Украины?
Об этом не совсем приятно говорить, но из песни слов не выкинешь. Когда Украина стала независмой, буквально первый созыв парламента в лице депутатов, скажем так, гуманитарной направленности, инициировал безракетный и безъядерный статус Украины. По второму – скорее, правильное решение, потому что в рамках бывшего Союза в Украине никто не занимался зарядами. Мы делали ракеты, боевые ракеты, но зарядами занимались специальные огранизации на территории России. С зарядами работать, наверное, не умели, и остаться без ядерных боеголовок – это нормально. Но наши точнейшие ракеты, которые могут, утрируя, попасть в глаз, с обычным боезарядом – а сейчас они высокого уровня – вполне могли решить любую политическую задачу. Но политики-гуманитарии зарубили это дело.
Звучали и такие вопросы, как «зачем нам космическая отрасль?» – мы же госпредприятие. Тогда наше положение экономическое было лучше, у нас даже был свой самолет. Мы сделали спецрейс и привезли чиновников в Днепропетровск, и провели их по КБ «Южному» и по сборочным цехам. Сборочные цеха тогда были завалены ракетами, в разных степенях готовности. У чиновников отвисла челюсть, они спросили – это наше собственное производство? Конечно, живите! Наибольшее, чем мы смогли похвастаться – тем, что нас отпустили.
Это свободное плавание – мы участвуем в ракетно-космическом рынке, и наши конкуренты, такие, как Astrium, обладают солидным капиталом. Нас отпустили с нулевым капиталом. При социализме деньги выделялись каждый месяц. И КБ Южное жило первые пять лет абсолютно голодное, нищее. Зарплата у меня, начальника отдела, была эквивалентна 30 долларам. Те, у кого малые дети, семьи – вынуждены были уйти, грубо говоря, на «Озерку». Это было тяжелейшее время. Слава богу, у нашего генерального, тогда им был Конюхов, хватило ума и сил сохранить предприятие. С первого момента его хотели дерибанить – какое-никакое оборудование есть, есть площади. Наши партнеры в это время продавали цеха, заводы, машины, технику. Мы, к сожалению, вынуждены были продать самолеты – на вырученные деньги и существовали эти годы. Экспериментальные подразделения были невостребованы; проектанты, конструктора что-то проектировали «на завтра», а экспериментальным подразделениям – нужно что-то испытывать. А испытывать нечего. Предложение людей разогнать, помещение сдать, сдать станки на металлолом было сумасшедшим. Мы сумели пройти через этот период. Жаль, что среднее звено – те люди, которые уже умели, что делать, у них были силы и энергия – ушло, остались пенсионеры и совсем молодые ребята.
Эту темную полосу удалось проскочить и найти заказы. Первый – Globalstar, потом – «Морской старт», на невыгодных условиях, но была зацепка, и мы продержались. Потом дальше – больше, раскрутили систему на иностранных контрактах, только на них. В этом году, я боюсь соврать, но мы ничего не получили от государства. Страна опять приступила к разработке вооружения. Мы готовы работать, но мы опять его разрабатываем за свой счет. Сейчас положение относительно терпимое, сейчас у нас треть молодых специалистов до тридцати, много сорокапятилетних – мы чувствуем себя уверенно. Но государство… По большому счету, схема «отпустили» – нас устраивает. Не мешали бы уже! Схему заработка денег мы наработали, она неоптимальна – да, мы хотели поддержки государства. Нас знают, мы зашли во все международные структуры, которые только есть аэрокосмические, их используем, их трибуну, возможности, аналоговые связи, ездим на выставки, ищем партнеров. У нас целенаправленно работают службы по клиентам – мы окучиваем каждого потенциального партнера, каждого десятого подписываем.
В мире ракетно-космическая отрасль будет развиваться, это неизбежно. Строить близкие перспективы – это фикция, но и Луна, и Марс, и космос – на них, как говорится, «будут яблони цвести». Сейчас нашу жизнь уже никто не представляет себе без связи, навигации, дистанционноого зондирования вплоть до того, как там, на грядке – просло или не проросло. Метеорология востребована, что-то еще будут производить в космосе. Это уже становится обыденностью. Число спутников огромное, сейчас актуальная задача их убирать – старые, космический мусор. Вполне реально даже заправлять их прямо там и продлевать ресурс – это уже нами разработанная технология.
Вопрос в месте Украины. Я думаю, что он не только над КБ Южное висит, но и над Интерпайпом. Из нас пытаются сделать аграрную страну. Нас, самую развитую страну в рамках Союза в области науки, техники, производства. Лучшие ВУЗы – пару в Москве, пару в Ленинграде – а все остальные были у нас. Самая развитая экономика превращается в аграрную. И Интерпайп, и мы держимся, и мы готовы развивать свой продукт. Что-то надо менять, возможности есть. Вы посмотрите, сколько молодежи сюда пришло, и там толпятся возле стендов – ведь это самый элитарный, наивысший уровень развития техники. Большое удовольствие этим заниматься. Мозгов у нас хватает. Хотя образование теперь уже никакое – у нас в основном физтех, ХАИ, уровень стал хуже в разы. Ребята умные, но необразованные. Сейчас мы их учим, доучиваем, подтягиваем у себя. Опять результат внутренней политики – я не знаю, зачем нам было совершенствовать образование, которое было лучшим в мире.
Когда только начиналась внешнеэкономическая деятельность Украины, я сталкивался на переговорах со своими зарубежными коллегами – они не годились нам в подметки. У них было узенькое образование: он свои болты знает, шаг влево-вправо – нет. Наше университетское образование предполагало специалиста в технике, и только потом он концентрировался на своем. А тут – приезжает к нам грек, ведущий специалист в области электронных спутниковых систем, возраст уже под 60 лет, и говорит: «Давайте будем из Греции запускать ракету». Он даже не представляет технологию запуска: наличие отделяющихся частей, которые будут падать на головы грекам, то есть он неграмотен в дилетантских вопросах. Как они живут – не знаю. Повторю, у нас были преимущества капитальные, но мы их потеряли, к сожалению, и фактор времени имеет место быть.