Ведущий аналитик Dragon Capital не спешит радоваться прогнозам на будущее и не ждет активности от олигархов
Экономист говорит о госкомпаниях, приватизации и инвестициях
С Андреем Беспятовым, начальником аналитического отдела инвестиционной компании Dragon Capital, мы проговорили около часа. По признанию самого Беспятова, так долго он общался в последний раз с журналистом еще в 2008 г. А после этого было уже как-то не о чем и говорить. Над экономикой постепенно сгущались тучи, крепли олигархические бизнес-модели, поток инвестиций из-за рубежа ослаб и, похоже, развернулся в обратную сторону. В этом году Беспятов баллотировался в Киевсовет от партии "Самопомощь", но не прошел. Можно ли заработать на нынешнем дне украинского рынка, какой может быть приватизация, как оценивать реструктуризацию государственного долга и есть ли причины надеяться на бурный рост экономики – об этом Беспятов рассказывает в интервью БИЗНЕСу.
Около года назад я встречался с Дмитрием Тарабакиным, на тот момент – одним из управляющих директоров Dragon Capital. Он рассказывал о планах вашей инвесткомпании запустить собственный коммерческий банк. Другими словами – получить классическую банковскую лицензию. Были какие-то шаги в этом направлении?
Нет, эта тема никак не продвигалась. Возможно, это была его идея.
Вы не присматриваетесь сейчас к банковским активам на рынке? Они должны недорого обойтись потенциальному покупателю.
В банковском секторе должна произойти достаточно серьезная консолидация. Несмотря на то, сколько банков ушло, банков у нас слишком много. Процесс очистки сектора еще не закончен.
Быть еще одним игроком с мелким банком, как по мне, для размера этой экономики бессмысленно. Да, может быть нишевый банк со своей бизнес-моделью, со своей бизнес-историей. Но если это не кэптивный банк [карманный банк для обслуживания корпоративных интересов], если это не отвод денег – держать небольшой банк рискованно. Это не та отрасль, куда нужно заходить, чтобы что-то попробовать. Нужно быть большим игроком, с хорошим опытом, с экспертизой и с глубоким карманом, чтобы выполнять требования по капиталу. С текущими макрорисками, оттолкнувшись от нынешнего дна, ты, конечно, можешь что-то и заработать, но можешь и очень сильно потерять.
Недавно начались панические разговоры по поводу ликвидности "Приватбанка". У вас есть свое понимание ситуации, которая происходит в "Привате"? Какие перед банком риски? Насколько масштабно он кредитует связанные стороны?
За последний год вопросы о "Привате" взлетали несколько раз. К сожалению, каждый раз они были завязаны на политике. Пьет кофе Коломойский с Найемом около "Укрнафты" – все побежали забирать депозиты из "Приватбанка". Дал НБУ рефинансирование – успокоились. Сейчас ситуацию с Корбаном тоже ассоциируют с "Приватбанком" и его устойчивостью.
Понятно, что у "Привата" четверть всех розничных депозитов, у него большая часть электронных платежей, он крупнейший по целому ряду банковских направлений. Я не исключаю, что нет дыма без огня. Операции со связанными лицами там есть. Даже руководство банка начало признавать, что нужно будет что-то делать с концентрацией капитала, хотя НБУ для решения этого вопроса предоставляет три года.
Но то, что панические волны совпадают с происходящим в политической среде, подталкивают к мысли о том, что экономических причин для паники мало. Это политика и пиар.
Инвесторы делают очень много комплиментов украинскому IT-сектору, но при этом мы не видим каких-то существенных инвестиций в эту отрасль. Раз в год крупная американская компания купит какой-то наш местный стартап – и все. Или Horizon Capital купит долю в "Розетке", хотя это не чисто технологический бизнес, а e-commerce. Почему, несмотря на все эти неутихающие разговоры об украинском IT, инвестиций так немного?
Смотрите, купили одесский стартап Looksery за 150 миллионов долларов. В медиа муссировалась вложение фондом голливудского актера Эштона Катчера 1,5 миллиона долларов в харьковский стартап GitLab. Какие-то сделки есть. Но пуп IT-бизнеса находится в США. С учетом развитости, прозрачности и ликвидности этого рынка, львиная доля сделок происходит там.
Мне как сотруднику инвестбанка хотелось бы видеть волну сделок. Многие, кто здесь работают – EPAM, Luxoft – компании из ближнего зарубежья, которые провели листинг или зарегистрировались в Нью-Йорке или где-то еще, а тут занимаются аутсорсом, потому что в Украине дешевая рабочая сила. Плюс здесь даже не в наличии прямых иностранных инвестиций, а в том, что они дают работу в конкурентной среде, с конкурентными зарплатами.
Заметьте, совсем недавно у нас не было этой отрасли, она создается. Количество денег, которое она генерирует, уже равняется нескольким миллиардам долларов.
Вы как инвесткомпания видите для себя возможность как-то заработать на украинском IT-рынке?
У нас есть фонд EVF, где Dragon является одним из акционеров, и он инвестировал в систему электронных платежей Portmone. У нас есть несколько private equity фондов [фондов прямого инвестирования], в которых Dragon имеет долевое участие. Если сочтут нужным и целесообразным, будут инвестировать.
Исторически сложилось, что ключевой бизнес Dragon Capital – это инвестиционный банкинг, то есть сделки или торговля. Для сделок или торговли размер компаний, с которыми мы имеем дело, должен быть достаточно большим. Пока не выглядит, чтобы какие-то украинские IT-компании были готовы выходить куда-то [на биржу].
Насколько большой активности стоит ожидать от Dragon Capital, от ваших клиентов во время грядущей приватизации? О чем ваши клиенты спрашивают, какими компаниями и секторами интересуются?
Общий интерес к приватизации есть, но на него очень негативно влияет постоянное йо-йо. Запустили новость о приватизации, ты о ней сообщаешь клиенту – и она отменяется. Запустили еще раз – отменили. За много лет моей работы это йо-йо продолжается уже очень долго. Процесс проходил быстро, когда надо было конкретно под кого-то продать актив и без учета иностранных инвесторов. Dragon в этом не участвовал, потому что иностранцы к этому процессу вообще не привлекались.
Что касается текущей приватизации, потенциальный интерес мы видим и он сильно зависит от того, по каким правилам будет проходить приватизация. Речь идет о бюрократизации, политизации и коррумпированности.
Конечно, если государство скажет, что определенный актив стоит не миллиард, а сто миллионов, то рискованные инвесторы все-таки побегут. Но если речь идет о стратегических инвесторах и вменяемой цене, то с их привлечением могут быть сложности.
На ваш взгляд, есть какие-то незамеченные, недооцененные госкомпании, которые могут быть интересны?
А какие для вас замеченные и оцененные?
"Центрэнерго", Одесский припортовый завод, "Сумыхимпром", которые были на слуху все эти годы. Это большие и при нормальной конъюнктуре прибыльные предприятия.
Мы помогали Министерству экономики готовить отчет о топ-100 крупнейших госпредприятий. Там было несколько сюрпризов. Если бы вы год назад попросили меня назвать тройку самых интересных госпредприятий, я бы назвал, в случайном порядке, "Центрэнерго", ОПЗ и "Турбоатом". С "Сумыхимпромом" после того, как ему накачивали долги, не все однозначно. Сейчас же хочу сказать, что есть несколько облэнерго с госдолей, которые в не очень плохой ситуации.
Это кто?
Это, например, "Запорожьеоблэнерго", вокруг которого уже плавают акулы. Компания не на слуху. Плюс хорошая прибыльность у портов.
Но порты ведь не будут приватизировать.
Как я понимаю, это вопрос – что с ними делать. Морские порты - это инфраструктура (подъездные пути, склады), стивидорная компания (занимается перевалкой грузов), причалы и акватория. Есть очень прибыльная госкомпания – Администрация морских портов Украины, которая управляет всеми морскими портами и в собственности которой находятся причалы и акватории. Эти активы приватизироваться не будут. Под продажу будут подпадать стивидорные компании, которые предоставляют услуги по перевалке грузов, а доступ к морю имеют только посредством заключения договоров с АМПУ.
Стивидорные компании, которые Министерство инфраструктуры хочет предложить инвесторам, сами по себе интересны?
Возьмем схему Ильичевского порта. Там работают несколько стивидорных компаний. Я не знаю, как они там конкурируют, как они пересекаются по товарам. Но для меня очевидно, что если ты как госкомпания контролируешь аквазону, но при этом плохо управляешь своими активами, то твоя стивидорная компания начинает чахнуть. А рядом частные конкуренты, и они развиваются. Подобная ситуация сложилась с "Укрпочтой".
Кстати, а "Укрпочта" может быть кому-то интересна?
Сложный вопрос. В госкомпании есть две составляющих – социальная составляющая и бизнес-составляющая. Если у нее только бизнес-составляющая, то возникает вопрос, зачем такая компания нужна государству. Приватизируйте, и пусть ею в дальнейшем управляет бизнес, потому что государственный управляющий в наших условиях в большинстве случаев неэффективен.
Возвращаемся к "Укрпочте". Сколько там бизнес-составляющей, а сколько социальной? Сколько у нас маленьких сел и районов, где есть только "Укрпочта", через которую раздают пенсии? Очень много. У нас есть чем заменить "Укрпочту"? Если есть, то можно ставить вопрос о приватизации. При этом мы видим, как доля рынка "Укрпочты" снижается из года в год.
В своем нынешнем состоянии "Укрпочта" способна зарабатывать хорошие деньги?
Если ее конкуренты расцветают, если "Новая почта" уже присутствует даже в маленьких городах, то, значит, бизнес-модель работает. "Укрпочта" всю жизнь была монополистом на рынке, а сейчас эту роль потеряла. Как сейчас работает ассоциативный ряд, если нужно что-то переслать? Почему-то возникает идея обратиться, условно говоря, в "Новую почту". В сегменте пересылок за рубеж "Укрпочта" еще конкурентна, потому что мелкие игроки не готовы в него заходить, а западные компании, такие как DHL, дорогие.
Как вам нравится государственная политика в сфере госбанков? Пока в портфеле Министерства финансов остаются три больших госбанка, и речь об их приватизации не идет. Есть аргумент: один госбанк нужен, потому что есть люди, которые не готовы брать на себя никакие риски и свои депозиты в частный банк не понесут. Такой аргумент имеет, наверное, право на жизнь. Ладно, государству нужен один банк. Но зачем аж три?
Я могу ответить, зачем два банка. А насчет трех – это вопрос, конечно. Практически в любой стране есть экспортно-импортный банк, который помогает стимулировать экспортные операции, а также является валютным хабом. Так что я понимаю, зачем нужен "Укрэксимбанк". Но он не должен особо заниматься розницей, а на самом деле занимается.
И я понимаю, зачем нужен общий "Ощадбанк" – хотя бы для выплат тех же пенсий. Вопрос – какая ниша будет у "Укргазбанка"? Если функции этих трех банков не будут пересекаться, то почему бы государству ими и не владеть? Если же будут, то зачем тратить на банки бюджетные деньги?
Но время продажи активов сейчас, мягко говоря, не самое хорошее. В целом мне трудно сказать, есть ли смысл государству долгосрочно держать три банка. Предположу, что планы продать "Укргазбанк" есть или появятся.
Как вам идея Министерства экономики создать холдинг по управлению госактивами? Министр Айварас Абромавичус говорит, что это западная практика, которая хорошо себя зарекомендовала. Но это похоже на то, что государство по поводу широкомасштабной приватизации настроено скептично и готовит долгосрочную модель управления своими активами.
Я бы пока так вопрос не ставил. Скажу из личного опыта. Я когда делал отчет про топ-100 госкомпаний, увидел, какое министерство или какой орган отвечает за какую компанию. И там черт ногу сломит. В собственниках и Министерство инфраструктуры, и Министерство энергетики, и Министерство экономики, а в Министерстве экономики – Министерство промышленной политики, которого вроде бы уже нету, но которое вроде бы еще как-то есть. В такой ситуации запросить финансовую отчетность занимает несколько месяцев.
Так что модель управления госактивами нужно менять. У руководителей госкомпаний должна быть мотивация. Мне понравилось, как нанимали главу "Укрнефти". Ему дали неплохой по доходам контракт, но при этом он должен выводить компанию в прибыль, выплачивать деньги государству. Посмотрим, сможет ли независимый человек работать при наличии двух крупных недружелюбно настроенных акционеров – государства и группы "Приват".
Учитывая неспешный ход реформ в секторе госпредприятий, не совсем понятно, откуда возьмутся руководители для этих компаний, ведь нужны вдумчивые менеджеры, которые бы зарабатывали для государства деньги. А вопрос с их зарплатами до сих пор не решен.
Да, при этом нужно поменять не только руководителя, ведь без команды руководитель – это ничего. Один в поле не воин, даже если ты министр.
Если ты уже год не можешь назначить руководство госкомпаний, провести конкурсы – то, может, лучше эти компании продать? Тогда может прийти кто-то вменяемый, и вместо миллиардных убытков ты получишь хоть какую-то прибыль. Да и на тех же налогах государство заработает при таком сценарии гораздо больше.
Вы баллотировались в Киевсовет и, наверное, неплохо знаете столичные коммунальные предприятия. Вы видите, что они могут быть прибыльными, эффективными компаниями? Это не некая обуза, которая только выполняет социальные функции? Это действующие бизнесы?
Практически любое государственное коммунальное предприятие можно рассматривать как бизнес. Кроме, наверное, школ и садиков, где нет бизнес-модели.
Почему транспорт во многих странах может быть прибыльным? Почему там метро себя окупает? Почему парковки создают не только порядок на улицах, но и приносят деньги в бюджет? Почему в парках при правильной организации тебе не надо будет смотреть на кучу мусора, и при этом у тебя будет развитая инфраструктура?
За полтора года после Революции никаких конкурсов по назначению новых руководителей коммунальных предприятий в Киеве не было. А если и были, то они были очень непрозрачными. Никто не провел нормальный аудит. Аудиторская компания PwC, привлекая Dragon, делала годовой отчет по Киеву, и оказалось, что аудиторы не смогли оценить большую часть городской земли, даже примерно.
Еще четыре года назад в рамках Стратегии-2025 делался анализ коммунальных предприятий Киева, его делала Boston Consulting Group. Там был анализ по транспорту. В "Киевпастрансе" на контроль за получением дохода ты тратишь 40% этого дохода, если я не ошибаюсь. В метро это примерно процентов 12. А эти процессы можно было бы автоматизировать.
Киевское метро подняло цены на проезд в два раза, с двух до четырех гривен, но так и не вышло на точку безубыточности. Тогда зачем было вообще поднимать цены? После этого еще были вливания в метрополитен на уровне нескольких сотен миллионов гривен. Почему?
Да, есть социальная функция, и она будет убыточная. В 2014 г. крупнейшие коммунальные предприятия в Киеве понесли убыток на уровне 1,3 миллиарда гривен. Оптимизируйте количество сотрудников, и если вы сможете снизить этот убыток – для города 1 миллиард гривен является очень существенной суммой.
Какая у вас позиция по поводу налоговой реформы? Парламентский законопроект предусматривает резкое снижение ставок, законопроект Минфина снижает ставки не так резко, а делает акцент на администрировании налогов. Какой из проектов вам ближе?
В правительстве говорят – если ты хочешь, чтобы реформа прошла, ты сначала должен убедить в ее необходимости МВФ. Со ссылкой на МВФ в прессе озвучивалось, что парламентский законопроект может привести к дополнительному дефициту госбюджета в 200 миллиардов гривен. По словам представителя МВФ в Украине Жерома Ваше – если вы верите, что эти деньги можно откуда-то взять, то покажите откуда. Тактика "ввяжемся в бой, а там посмотрим" в налоговой реформе не сработает, цена вопроса высока.
То есть вы склоняетесь к варианту Минфина?
В этом варианте тоже есть дополнительный дефицит оценочно в 60 миллиардов гривен. Пусть покажут, как они закрывают риск этого потенциального дефицита. При этом расходную часть бюджета трогать нельзя из-за защищенных статей – медицина, образование, социалка – а с доходной частью будут пытаться играться.
Я сторонник того, что налоговая реформа должна быть намного лучше просчитана. На Западе вопросами налоговой реформы больше занимается Минфин, а не парламент. Если у нас парламентско-президентская республика и в парламенте есть инициативная группа по налоговой реформе – отлично, но пусть она ищет консенсус с Минфином, с МВФ.
А есть ли вообще смысл делать налоговую реформу, если она оставляет бюджет дефицитным?
Дефицит есть почти всегда. В случае успеха налоговая реформа обеспечивает приток инвестиций, выводит часть экономики из тени, и это компенсирует дефицит. Вопрос еще в том, насколько нужно спешить с налоговой реформой и вводить ее 1 января, учитывая что сейчас уже ноябрь, а бизнесу нужно время на подготовку к новым нормам. Еще ведь нужно донести суть налоговой реформы до общества.
Минфин в следующем году ожидает рост ВВП на уровне 2%. За счет чего будет рост, какие факторы проявятся? Или это будет эффект низкой сравнительной базы?
Я не знаю никого, кто бы ожидал падения ВВП в следующем году. После такого падения экономики, которое произошло за последние два года, очень хорошо было бы расти темпами, которыми мы падали. Поэтому рост в 1%, 2%, 3% - это больше эффект низкой сравнительной базы. Это не системный разворот к развитию.
То есть радоваться особо нечему?
Рост – это всегда хорошо. Даже чисто психологически. Но что будет дальше, в 2017-2018 годах? Вчера я общался с одним иностранцем, и он думает, что у нас в 2017-2018 годах будет двузначный рост экономики. И это не просто человек, который любит поговорить. Это инвестор, который в одну из соседних стран вложил полмиллиарда долларов.
Откуда возьмется такой бурный рост?
Если как-то решится вопрос с Востоком, будет приток инвестиций. Если экономика стабилизируется, если будет проделана хоть часть реформ (в первую очередь – судебная) – иностранные инвестиции действительно могут прийти. Внутренних источников для развития не так много. Рост может ускориться, потому что 1-2% на такой сравнительной базе – это не рост. Но риски остаются достаточно высокими.
Вы упомянули тему внутреннего инвестора. Наши большие внутренние инвесторы, олигархи, пережили существенное сокращение стоимости своих активов, что показывают рейтинги. Не время ли сейчас для них искать возможность, куда бы эффективно проинвестировать? Не ожидаете ли вы инвестиционной активности украинских олигархов?
Эти люди как никто знают ситуацию в украинской экономике изнутри - на корпоративном уровне, на макрополитическом уровне. Ведь олигархи в той или иной степени представлены в разных ветвях власти. За более чем двадцать лет они привыкли зарабатывать здесь деньги – рыночными способами и не только рыночными способами. Они знают, как здесь работать. Поэтому при прочих равных условиях у них самый короткий путь к цели инвестирования.
Но некоторые крупные компании этих людей сильно пострадали после кризиса, у них огромные долларовые задолженности при доходах в гривне. При этом сейчас у многих олигархов преимущественно в арсенале остались только рыночные методы. Поэтому я не ожидаю массового возврата капитала внутренних инвесторов в 2016 г.
Вы разбирались с варрантами, которые привязаны к росту украинского ВВП? Те самые, которые получили держатели украинского долга как компенсацию за списание части обязательств. Как они торгуются на рынке? Насколько это выгодный инструмент?
Они уже торгуются с прошлой недели на внебиржевом рынке как отдельный инструмент, аналогично евробондам. Сейчас рынок их оценивает в 40-41 центов на доллар номинала.
Насколько это интересный инвестиционный инструмент, с вашей точки зрения?
Я думаю, со временем он может быть интересным. Но это не очень простой инструмент. Если в бондах, как правило, фиксированная ставка, то здесь она плавающая и нужно использовать специальную формулу для расчета доходности. Тут достаточно сложная математическая часть. Поэтому, скорее всего, котировки по варрантам будут волатильные. Кто-то будет их считать дешевыми, кто-то – дорогими инструментами. Ожидаю, что они будут достаточно ликвидными.
Рынок был удивлен возникновению этих варрантов. Обычно реструктуризация проходит на более простых условиях. Видимо, инвесторы в долгосрочной перспективе верят в Украину и надеяться на этом заработать. А Украина выиграла время.
На ваш взгляд, достигнутые условия реструктуризации – это подвиг Минфина, или же таких условий мог бы достигнуть любой более-менее адекватный министр финансов?
Прописать такие сложные условия в такие сроки – это было непросто. Просить списания долга у таких разных игроков – тоже непросто.
Что сложнее – реструктуризировать долг целой страны, одного города или одной компании? Очевидно, что реструктуризировать долг страны сложнее. Однако с долгом страны мы справились, а реструктуризацию долгов "Укрзализныци" и города Киева так и не завершили почему-то до сих пор.
Но только хвалить Минфин за реструктуризацию – тоже непрофессионально. Реальную оценку действиям министерства мы дадим, когда на рынок поступят варранты и мы будем понимать, что происходит с Украиной. Посмотрим, сможет ли мы расти хотя бы 4-5% в среднесрочной и долгосрочной перспективе, как многие прогнозировали. Тогда и увидим, какие суммы мы будем платить по варрантам.
Если украинская экономика будет расти на 4-5% на протяжении десяти лет, сможет ли она стать ключевым инвестиционным фокусом в Восточной Европе?
Я думаю, это возможно. Первое – в мире очень много денег. Второе – рынок глобальный. Но просто так никто в очередь к тебе не встанет. Инвестировать и без Украины есть куда. Третье – если ты сможешь привлечь инвесторов, то они могут помочь тебе сделать огромный прыжок вперед. Без них перспективы куда более скромные.
